– Прошедший год был сложным для российской космонавтики из-за ряда неудачных запусков — например, запуска «Протона» с Байконура, вошедшего в историю крылатой фразой «что-то пошло не так». Установлены ли их причины, что делается для того, чтобы подобного не происходило впредь? 

Изучение космоса всегда было связано с риском. Мы ведем серьезную работу, чтобы эти риски минимизировать. Статистика наших запусков и запусков других стран показывает, что надежность наших носителей значительно выше. 

Но смотреть спокойно на ошибки мы не можем, каждый неудачный запуск — это большие потери. При запуске «Протона» мы, к сожалению, потеряли три аппарата «ГЛОНАСС». Чтобы это не повторялось в будущем, мы провели колоссальную работу: глубоко проанализировали происшедшее — и во время запуска, и во время подготовки к нему, изготовления ракеты. 

Нашли упущения, которые не были своевременно выявлены. Предприняты шаги, которые должны кардинально повысить качество производства — от подготовки персонала и культуры производства до технологических процессов. Эта работа не завершена, она будет вестись постоянно.

То, что уже сделано в этом отношении, учтено при создании Объединенной ракетно-космической корпорации (ОРКК). Мы нашли полное понимание в этом вопросе с ее руководителем Игорем Комаровым и продолжаем работу над качеством производства, при этом осознаем, что сделать нам предстоит больше, чем мы уже сделали.

– Кроме неудач в прошлом году были, наверное, и успехи. 

Если взять наши запуски за прошлый год, включая запуски с космодрома Куру во Французской Гвиане, то всего мы вывели на орбиту 79 космических аппаратов — по этому показателю Россия остается на первом месте в мире. А в конце года мы успешно запустили новую ракету «Союз-2.1в» — это был ключевой момент 2013 года.

Это уникальная ракета легкого класса, которая очень нужна сейчас, когда растет спрос на запуск небольших спутников. Не все легко далось при подготовке к ее запуску, он несколько раз откладывался, поскольку мы подходили ко всем операциям очень педантично. В результате мы получили новую ракету легкого класса с блоком выведения «Волга». 

– Есть ли угроза значительного сокращения бюджетного финансирования основных космических программ в этом году и в бюджете на следующий год? В прошлом году было много разговоров на эту тему. 

Да, разговоров было много, и определенный секвестр бюджета в прошлом году произошел, как и в остальных отраслях. Но это не было критично для нашей отрасли, и ни один пункт программы мы не урезаем. Средства, заложенные на 2014-2015 гг., на сегодняшний день сохраняются в полном объеме, и наша задача — высокоэффективно их использовать. 

– Как вы оцениваете ход создания ОРКК, когда будут завершены все корпоративные процедуры по созданию ОРКК, чтобы можно было считать ее работающей?

Первые процедуры уже проведены, ОРКК создана, и мы с ней активно работаем. Взаимодействие с ее командой строится нормально, у меня с Игорем Анатольевичем (Комаровым) складываются очень хорошие рабочие отношения, и мы вместе нацелены на выполнение порученных нам задач. 

– Акционирование оставшихся в отрасли ФГУПов должно произойти до конца года? 

Акционирование девяти ФГУПов с передачей их акций в уставный капитал ОРКК должно быть проведено за 22 месяца, считая с февраля 2014 года. Мы не будем с этим спешить и будем проводить все процедуры в соответствии с нормативными документами. 

– Продолжается ли прямо сейчас сотрудничество в космической сфере с Украиной? Были ли какие-то контакты с украинской стороной после событий в этой стране, в том числе по вопросу о возобновлении закупок ракет «Зенит» и запускам ракет «Днепр»?

Этот вопрос очень сложный, к сожалению. С российской стороны ни один контракт не расторгнут, и мы выполняем свои обязательства. Хотя с украинской стороны есть определенные проблемы с поставкой оборудования, которое она должна поставить в рамках существующих контрактов. 

Мы надеемся, что обязательства с украинской стороны будут выполнены. Что касается перспектив отношений с Украиной, то мы рассчитываем, что они продолжатся и будут плодотворными. Там работают талантливые профессионалы, и мы считаем, что им тоже небезразлично продолжение сотрудничества. 

Сейчас мы поддерживаем рабочие контакты с Национальным космическим агентством Украины.

– Что будет с космической инфраструктурой Украины в Крыму, в первую очередь со станцией дальней космической связи около Евпатории? 

В Евпатории стоит уникальная станция дальней космической связи с большим радиотелескопом. В советское время было построено несколько антенн такого класса. Мы надеемся восстановить всю эту систему, которая позволит решать вопросы управления аппаратами при дальних космических полетах — и автоматических станций, и пилотируемых кораблей.

– Сама эта антенна в Евпатории будет эксплуатироваться Роскосмосом?

Я надеюсь. В свое время мы совместно с украинскими коллегами занимались модернизацией этой антенны, планировалось ее использование в программе «Фобос-грунт», и нам известно ее состояние. 

В частности, в рамках проекта «Радиоастрон» для этой антенны были созданы новые многочастотные приемники. Однако работа по модернизации не завершена.

– Есть ли угроза санкций со стороны США и западных стран для различных направлений нашей космической программы? Уведомляли ли вас официально со стороны НАСА о таких санкциях? 

Официально никаких уведомлений о сокращении сотрудничества у нас в Роскосмосе нет, мы продолжаем рабочие контакты с НАСА и другими космическими агентствами. Недавно я проводил переговоры с руководителем НАСА, с европейскими коллегами. 

Мы надеемся, что сложившаяся ситуация кардинально не повлияет на те совместные программы, которые мы реализуем. Хотя, конечно, эти проекты находятся под ощутимым политическим прессингом. 

Космическая отрасль всегда старалась сохранять политический нейтралитет. МКС — один из современных приоритетных проектов в сфере космических исследований. В ситуации с МКС мы абсолютно независимы, и ее существование зависит от нас больше, чем от кого бы то ни было. 

– А как повлияет на позиции России на рынке коммерческих запусков отказ госдепа США от выдачи лицензий на запуск спутников, в которых есть американская интеллектуальная собственность? 

Такие шаги в любом случае будут влиять не в лучшую сторону. Но в то же время мы разрабатываем конкретные действия, которые дадут нам возможность работать в этом плане независимо. Это будет сделано в кратчайшие сроки. 

– Могут ли на космической отрасли сказаться незаметные на первый взгляд санкции в форме ужесточения контроля над поставками в Россию, например, электронных компонентов? Или, скажем, если американцы надавят на европейские компании, повлияет ли это на их сотрудничество с ИСС им. Решетнева в создании новых спутников? 

А что вы понимаете под словами «скажутся», «повлияет»? 

– Нанесет ли это нам ущерб, и можем ли мы его минимизировать? 

Мы абсолютно самодостаточное государство. Да, мы выступаем за сотрудничество и в этом сотрудничестве ищем и свою выгоду, и даем выгоду нашим партнерам в решении их задач. В беседе с руководителем одной из западных компаний на его предложение покупать у его корпорации конечный продукт я ответил, что покупать просто конечный продукт, без вовлечения в его производство наших предприятий, мы не будем. Мы способны самостоятельно выполнить любую задачу. 

– В том числе и заместить поставки западных компонентов? 

Да. Но мы готовы сотрудничать и в рамках создания совместных предприятий, передачи технологий и производства на нашей территории с выгодой для нас и наших партнеров.

Главное — чтобы это сотрудничество было взаимовыгодным, а не использовалось как инструмент влияния друг на друга. 

– Как вы относитесь к спору между ГП «Космическая связь» и ИСС им. Решетнева по вопросу о том, какой спутник должна купить «Космическая связь» — производства компании Astrium SAS или отечественный, производства ИСС? 

Спор двух предприятий — это, наверное, нормально. Но, исходя из реалий сегодняшнего дня и перспективы, мы выступаем за то, чтобы продукт изготавливался на нашем предприятии, на нашей территории — и мы способны это делать. ИСС производит высокотехнологичные спутники. Западные партнеры — тоже. 

Сравнивать их по качеству или по сроку активного существования на орбите очень непросто. Поэтому однозначно выступать за импорт такой продукции — и с учетом вышесказанного — может быть неправильно, но против споров об этом мы не возражаем. Хотя упор будем делать на загрузке российских предприятий.

– Будут ли продолжены поставки в США для компаний Lockheed Martin и Orbital Sciences российских ракетных двигателей РД-180 и НК-33? 

Это будет зависеть от решения американской стороны. Мы по своей инициативе ни одну международную программу не свернули. 

– Как вы оцениваете состояние работ российских ученых и НПО им. Лавочкина над космическим аппаратом «Луна-24»? 

Во всем, что касается нашей лунной программы, НПО им. Лавочкина работает по графику. С учетом формирования нашей перспективной программы мы нагружаем это предприятие и новыми заказами. 

Самое главное — что там есть высококлассные специалисты и желание работать.

– Как идет работа на НПО им. Лавочкина над научной обсерваторией «Спектр-РГ» рентгеновского и гамма-диапазона и другими космическими обсерваториями, которые должны последовать вслед за ней? 

График, сформированный на этапе проектирования, несколько изменился в ходе реализации проекта. Тем не менее, в сроки, определенные программой, мы укладываемся. Буквально в прошлом году мы сделали план работы, в котором акцентировали внимание на ключевых направлениях, которые влияют на эти сроки. 

Сейчас поставка германского телескопа для этой обсерватории запланирована на июнь 2015 года, российского — на июль 2015 года. В то же время планы изготовления соответствующих объектов для этой и других обсерваторий меняются, так как возникают новые решения. 

Поэтому мы не торопим разработчиков, поскольку в погоне за мелким можно потерять большое. 

– Но запуск «Спектра-РГ» планируется по-прежнему на 2016 год? 

По нашему прогнозу, срок остается неизменным, хотя, возможно, успеем и раньше. 

– Остаются ли в силе договоренности с ЕКА и НАСА по сотрудничеству в научных исследованиях космоса, в частности договоренность с ЕКА по проекту «Экзомарс», началась ли в России реальная работа по этому проекту? 

Работы продолжаются в полном объеме, недавно я обсуждал этот проект с руководством ЕКА и руководством французской космической администрации.

В ближайшее время будем проводить в Москве круглый стол, где стороны расскажут о ходе выполнения программы, о том, что делается, чтобы уложиться в запланированные сроки первого (2016 г.) и второго (2018 г.) этапов по запуску этой экспедиции на Марс. 

– Вице-премьер Дмитрий Рогозин заявлял о планах создания примерно к 2030 г. станции на Луне. По этому проекту уже идут конкретные научно-исследовательские работы или это пока чисто концептуальные планы?

Работы по созданию станции на Луне велись еще в советское время, и мы их продолжаем, но уже на другом уровне реализации. Мы сейчас ведем эти работы с РАН, в первую очередь с Институтом космических исследований во главе с академиком Львом Матвеевичем Зеленым, обсуждаем все вопросы и детально выверяем все аспекты этой программы, перед тем как внести ее в правительство. 

Очень плотно мы работаем и с Курчатовским институтом по вопросу создания как стационарных ядерных энергетических установок, так и ядерных энергодвигательных установок для полетов в дальний космос. Но это перспектива не ближайшего будущего. Когда программа исследования дальнего космического пространства будет утверждена, я буду готов ее представить. 

– Как вы оцениваете будущее МКС и пилотируемой космонавтики? Возможна ли эксплуатация МКС за пределами объявленных сейчас сроков — до 2020 года?

МКС находится в абсолютно удовлетворительном техническом состоянии, и говорить о каких-то технических угрозах для станции нет никаких оснований. Американские коллеги уже предлагают обсудить вопрос о продлении ее эксплуатации до 2024 г., мы анализируем, насколько это будет актуально с учетом нашей программы исследований дальнего космоса, над которой мы сейчас работаем.

– Академик Лев Зеленый говорил, что до сих пор не решен ряд принципиальных технических вопросов по обеспечению дальних космических полетов, в том числе на Марс, включая вопрос о защите экипажа от космической радиации. Будут ли решены эти вопросы в ближайшие годы, чтобы такая экспедиция в принципе могла состояться? 

За это направление отвечает Институт медико-биологических проблем РАН, эти проблемы они решают в тесном контакте с нами. Сейчас мы ведем большую работу по привлечению молодежи, студентов в промышленность и академические институты, где они будут работать над решением этих проблем. 

– Насколько опасны для России как игрока на рынке космических запусков такие конкуренты, как ракеты американской компании SpaceX, включая их новую тяжелую ракету, и новые китайские тяжелые ракеты? 

Если говорить о России, то пусть конкуренты нас боятся. Мы абсолютно конкурентоспособны, и тот задел, который у нас есть и который мы нарабатываем, позволяет нам говорить о превосходстве над нашими коллегами. 

Мы работаем и над тем, чтобы наши решения были конкурентоспособными в том числе и по стоимости.

– Как вы в целом оцениваете китайскую космическую программу? Будет ли расширяться сотрудничество с Китаем? 

Китай за последние годы продвинулся очень существенно и в программах исследования космоса, и в развитии технологий. Мы очень активно работаем и будем работать с китайской стороной. В частности, по ряду программ в области исследования дальнего космоса.

– Поддерживаете ли вы предложение РКК «Энергия» по разработке новой тяжелой ракеты с массой доставляемого груза на низкую околоземную орбиту более 80 т?

Тяжелая ракета необходима, чтобы лететь к Марсу, Луне, астероидам, чтобы строить обитаемые лунные базы. В октябре была создана рабочая группа, куда вошли генеральные конструкторы, научные институты, учреждения РАН. 

Она рассмотрела несколько вариантов создания такой ракеты. Свои предложения внесли и РКК «Энергия», и НПО им. Хруничева, и ЦСКБ «Прогресс», и ГРЦ им. Макеева. Сейчас главное — выбрать самое разумное предложение, и это будет сделано в ближайшем будущем. 

– Преодолено ли отставание по строительству нового космодрома «Восточный», не перенесен ли первый запуск с этой площадки? 

Сказать о том, что оно преодолено, нельзя, но мы работаем вместе со «Спецстроем» над тем, чтобы его преодолеть. Наверное, сейчас можно сказать, что отставание от графика в три-четыре месяца есть. Однако оно не помешает обеспечить первый запуск с этого космодрома в срок — в 2015 году.

Хотя, конечно, сложности есть, и сложности существенные. Мы намерены их преодолеть.

– Установлены ли причины недавних сбоев в системе «ГЛОНАСС»? 

Они были связаны с загрузкой нового программного обеспечения, созданного для «ГЛОНАСС». Ошибки, связанные с этим, мы учли. Сейчас все проблемы устранены. 

Источник: http://www.arms-expo.ru/news/aviation_and_space/v_roskosmose_vse_idet_po_planu_sroki_zapuskov_soblyudayutsya_sanktsii_ne_oshchushchayutsya_rossiyska/?sphrase_id=51753