< Индия готовится к запуску тяжелых спутников в 2012 году

Стенограмма заседания Государственной Думы 07 октября 2011г

Здание Государственной Думы. Большой зал. 7 октября 2011 года. 10 часов. Председательствует Председатель Государственной Думы Б. В. Грызлов ………………………………………….. Уважаемые коллеги, у нас сейчас «правительственный час». Я приглашаю на трибуну Владимира Александровича Поповкина — руководителя Федерального космического агентства.

---

Поповкин В. А., руководитель Федерального космического агентства.

Добрый день, уважаемые депутаты Государственной Думы! Я впервые выступаю перед законодателями в качестве руководителя Роскосмоса и осознаю значимость этой встречи. Космонавтике все уделяют очень большое внимание: президент, правительство, Государственная Дума, и, конечно, вы вправе требовать результатов, и результатов положительных. Но необходимо отметить, что в современной российской космонавтике накопился целый ряд критически важных вопросов, и я рассчитываю на плодотворное взаимодействие со всеми структурами Государственной Думы в целях их конструктивного решения.

Своё выступление, свой доклад я как бы разобью на две части. Первая — это то, из-за чего, в общем-то, меня и пригласили в Государственную Думу на «правительственный час», то есть информация об авариях и о том, что нами предпринято в связи с ними. И во второй части я вам доложу о состоянии и перспективах космонавтики, ракетно-космической отрасли, существующих в ней проблемах и путях их решения.

Итак, об авариях. Первая произошла в августе текущего года: вследствие ошибки системы управления разгонного блока был потерян спутник связи «Экспресс-АМ4», в результате чего спутник вышел на нерасчётную орбиту и, хотя он функционирует, по назначению использоваться не может. Причиной аварии стала ошибка при формировании полётного задания разгонного блока. И как бы нам ни хотелось сказать, что виноват программист или тот, кто его проверял, на наш взгляд, причины гораздо глубже, потому что кроме этого программиста был целый ряд должностных лиц, которые должны были всё это проконтролировать, — это и генеральный конструктор КБ «Марс», разработчика системы управления, это и головной разработчик разгонного блока КБ «Салют», это и наша головная научная организация — ЦНИИМаш. Причём действительно в отчёте было написано, что была ошибка, но, к сожалению, ни одна из этих контролирующих структур, которые выдали нам в итоге положительное заключение на запуск, будем так говорить, практически этот отчёт не посмотрела. Хотя, в общем-то, здесь были заложены ошибочные алгоритмы, потому что на более ранних стадиях всех таких работ при ошибке должно останавливаться осуществление программы до того момента, пока эту ошибку не исправят.

Причиной неудачного запуска 24 августа транспортного корабля «Прогресс» с грузом для Международной космической станции стал выход из строя двигательной установки третьей ступени вследствие засорения тракта подачи горючего в газогенераторе, если говорить научным языком. И причина, которую установила межведомственная комиссия во главе с академиком Российской академии наук Коротеевым, — это производственный брак, характер случайный. Очень много в прессе писали об этом случайном характере, но почему он был назван комиссией так? Потому что не удалось найти материальную часть, а засорение тракта горючим могло произойти по разным причинам. В ходе работы комиссии моделировались различные ситуации, и действительно это могло быть и в газогенераторе, и в любом месте трубопровода. Поэтому нам пришлось отозвать всю партию — а таких двигательных установок было уже изготовлено восемнадцать штук, они находились и на космодроме Байконур, и на космодроме Куру, и на заводе «Прогресс», — вернуть всю эту партию и начать проводить по всем этим двигателям дополнительные проверки. И на сегодняшний день я вам скажу так: из той части партии, которую мы проверили, ни в одной двигательной установке какого-то постороннего предмета, будем так говорить, не нашлось. Мы дополнительно их прожгли, эти двигательные установки, то есть уже можно говорить, что это действительно был единичный случай. Комиссия, кстати, так и написала: что этот случай будет признан единичным после проверки всей партии изготовленных двигателей.

По этой причине нам пришлось внести коррективы в реализацию пилотируемой космической программы, и сегодня она выглядит так: 30 октября мы должны запустить беспилотный аппарат «Прогресс», для того чтобы всё проверить и убедиться в том, что мы действительно приняли все необходимые меры, 14 ноября мы запустим трёх космонавтов, 22 ноября посадим тех, которые сегодня работают на орбите, и 21 декабря ещё трёх космонавтов запустим. Таким образом, с 21 декабря мы перейдём в штатный режим эксплуатации Международной космической станции.

Какие нами были приняты меры? Я бы их разбил на три этапа. На первом этапе мы должны были принять срочные меры. Мной были созданы оперативные группы, которые проверили весь ход изготовления космических аппаратов, ракет-носителей, разгонных блоков, которые были изготовлены раньше, но запуск которых должен был осуществиться в сентябре, в октябре, на предмет отступлений от конструкторской документации, нарушений технологического цикла и тому подобного. В связи с этим мы и перенесли ряд запусков, в том числе запуск спутника ГЛОНАСС, запуск военной полезной нагрузки ракеты-носителя «Протон». В общем-то, это необходимо было сделать, и, как показала сегодня практика, несколько успешных последних запусков, эти решения были вполне оправданны.

Есть и оперативные меры, которые мы тоже вынуждены были принять, о них я доложил председателю правительства, и была выражена поддержка. Принято, во-первых, решение о введении в Роскосмосе ведомственной системы контроля качества. Это будет своя независимая система контроля, она ни в коем случае не будет заменять ОТК заводов и службы качества на всех предприятиях. Эта структура будет комплексно смотреть, идут ли отступления от конструкторской документации, насколько правильны решения технологов, заводских конструкторов по изменению конструкторской документации, не повлияет ли это на результат, и по результатам уже давать свои заключения о готовности составных частей к пуску.

Во-вторых, на космодроме Байконур будет создана единая испытательно-запускающая служба. Сегодня, к сожалению, сложилось так, что завод-изготовитель сам изготавливает, сам на космодроме испытывает и запускает. Мы разделили функции контроля — один должен изготавливать, другой должен запускать.

В-третьих, это проверка испытательных образцов, которые изготавливаются (это относительно конечной продукции — двигательных установок, других важных элементов). Испытательные стенды, которые сегодня находятся на балансе предприятий, — и предприятия сами осуществляют эти контрольные испытания — будут переданы в научно-испытательный центр ракетно-космической промышленности, то есть тоже создана независимая организация, которая тоже будет контролировать уже этап наземных испытаний. Головной научной организацией будут созданы стенды проверки полётных заданий всех ракет-носителей и разгонных блоков, чтобы заключения давались не по отчётам разработчика, а чтобы это полётное задание можно было на стенде прокрутить, понять, что оно функционирует, и уже на этом основании давать заключение о готовности к пуску.

Это как бы срочные, оперативные вещи, которые, на наш взгляд, необходимо сделать. Но есть и глубинные причины произошедшего. Первое — это, я сказал бы, то, что нормативные документы, которые сегодня действуют в нашей структуре, разработаны в условиях ещё планово-распределительной экономики, и они, к сожалению, перестают действовать в рыночных условиях. Мы провели анализ всех таких документов и начали уже сегодня их переработку.

Второе — это большой износ основных фондов, технологическое отставание от современного мирового уровня. Это, конечно, последствия 90-х годов, и у нас поэтому отрасль выглядит крайне неравномерно. Есть предприятия, которые в 90-х годах вышли на коммерческий рынок, это центр имени Хруничева, который ракеты «Протон» делает, это корпорация «Энергия», которая занимается пилотируемой тематикой, это центр «ЦСКБ — Прогресс», который делает ракеты «Союз». Они в то тяжёлое время за счёт коммерции смогли частично модернизироваться и теперь имеют достойный уровень относительно мирового уровня. А есть предприятия, которые работали чисто на отечественный космический рынок, который был провален, и, конечно, они находятся сегодня в более тяжёлом состоянии. Если взять сегодня всю нашу отрасль, её потенциальные возможности производства, то загрузка составляет 33 процента. Это говорит о чрезмерной избыточности этой отрасли, но в то же время одни предприятия у нас перегружены и требуют модернизации, расширения производства, другие просто недогружены.

Третья проблема — это кадровая проблема. У нас сегодня, хотя средний возраст и уменьшился, вроде как красивая цифра — сорок один с половиной год, но если разбить по годам, то получается, что порядка 45 процентов — это люди шестидесяти лет и выше, остальные — это люди тридцати лет, меньше сорока. И у нас получился как раз разрыв, это тоже последствия 90-х годов, когда молодые ребята, заканчивая вузы, просто не шли в отрасль, шли туда, где можно заработать, где можно выжить.

Четвёртая проблема — это несоответствие организационной структуры отрасли современным требованиям внутреннего и внешнего рынка космической продукции и услуг. Как планируется решить эту проблему, я несколько позже доложу, а сейчас я хотел бы ещё на некоторых вопросах остановиться.

Эти произошедшие аварии, а также состояние орбитальной группировки космических аппаратов, которые находятся наверху, заставили взглянуть несколько шире вообще на федеральную космическую программу и на то, куда мы идём. Наша конкурентоспособность на внешнем рынке в основном определяется сегодня экономической эффективностью и надёжностью российских средств выведения, в то время как основной объём продаж в мире сегодня приходится на орбитальные космические средства, а также на предоставление космических услуг конечным пользователям. Если взять весь мировой космический рынок, а это порядка 267 миллиардов долларов по 2010 году, то мы в нём держим 3 процента. Да, что касается средств выведения, мы производим в год где-то более 40 процентов пусков, и мы вроде бы активную ведём космическую деятельность, но с точки зрения экономической эффективности, особенно с учётом международного разделения труда в космической отрасли, мы занимаем неоправданно низкую нишу.

В связи с этим мы пересмотрели приоритеты федеральной космической программы, и на сегодня мы подготовили изменения в федеральную космическую программу, которая утверждена постановлением правительства. Что мы там видим? Мы планируем в первую очередь сосредоточиться на создании новых средств дистанционного зондирования Земли, навигации, предупреждения о чрезвычайных ситуациях, метеорологии, телекоммуникационных и связных систем. И эту позицию мы, по сути дела, согласовали со всеми министерствами в правительстве: и с МЧС... (Шум в зале.)

Председательствующий. Шумно в зале, коллеги, плохо слышно. Я прошу не мешать.

Поповкин В. А. ...и с МЧС, и с Министерством природных ресурсов и экологии, и с Министерством внутренних дел, и с другими министерствами. Это будет для нас приоритетом номер один. Мы планируем (и кстати, в рамках ФКП деньги на это, в общем-то, есть) увеличить к 2015 году группировку космических аппаратов связи, вещания и ретрансляции системы спасания КОСПАС-САРСАТ с двадцати шести аппаратов до сорока восьми, дистанционного зондирования Земли и метеорологии — с пяти до двадцати, системы ГЛОНАСС — с двадцати четырёх до тридцати.

Кстати, что касается системы ГЛОНАСС, запуск космического аппарата, который произведён 3 октября, позволяет мне сегодня вам доложить о том, что развёртывание группировки ГЛОНАСС завершено, и сегодня российская система ГЛОНАСС действительно глобальная, и в любое время в любой точке земного шара можно определить своё местоположение.

Теперь перед нами вторая задача, и мы в рамках разработки новой ФКП... Если основной приоритет действующей программы — создать орбитальную группировку, развернуть, чтобы ею можно было пользоваться, то теперь вторая задача — сделать так, чтобы этой группировкой пользовались. И здесь у нас основной приоритет связан не столько с поддержанием этой группировки, сколько с созданием наземной инфраструктуры использования ГЛОНАСС, различных дополнений. Вот если сегодня точность при использовании где-то 5,6 метра, то к 2015 году мы планируем выйти на 1 метр с помощью различных дополнений. Это очень большая программа, она предлагает взаимодействие со всеми регионами, с министерствами, о ней очень много можно говорить.

Второй по значимости для нас приоритет — это научный космос, и здесь мы видим два направления. Первое направление — изучение Солнца, планет и тел Солнечной системы, и в первую очередь Марса, Луны. В ноябре мы планируем запустить космический аппарат «Фобос-Грунт» к спутнику Марса, задача — долететь до Марса, до этого спутника, взять грунт и доставить его на Землю. С Земли будет стартовать 700 тонн вместе с ракетой, а на Землю мы вернём 50 граммов полезного груза. Вы представляете, какие сложности впереди, если туда отправлять человека?

Второе направление — изучение дальних галактик. Мы летом запустили «Радиострон», изучающий дальние галактики в радиоспектре. Мы не стали распыляться, мы решили для этих галактик создать целый ряд аппаратов, которые закроют весь спектр: следующий аппарат мы запустим в 2013 году для изучения в рентгеновском спектре, в 2015 году — в ультрафиолетовом, в 2017-м — в миллиметровом. Почему такая очерёдность выбрана? Она выбрана исходя из технической готовности специальной аппаратуры к реализации.

Третье направление — пилотируемая тематика. По пилотируемой тематике у нас две задачи. Первая — это, конечно, выполнение наших международных обязательств по Международной космической станции. Я, честно говоря, не считаю нашей заслугой то, что мы обеспечиваем МКС полностью. В то время как другие страны начинают разрабатывать что-то новое, мы вынуждены сосредоточиться на производстве, в общем-то, хорошо себя зарекомендовавших, но относительно старых космических кораблей «Союз» и «Прогресс». Но эти обязательства на нас висят, и мы, конечно, будем их исполнять.

Вторая задача, которую мы решаем параллельно, — создание перспективной пилотируемой транспортной системы, и её прообраз, концепт вы могли, если были на МАКСе, видеть. Это спускаемый аппарат, шестиместный корабль, делается он по открытой архитектуре, в зависимости от назначения — то ли это ближний космос, то ли к Луне пойдём, то ли выберем стратегический путь к Марсу... бытовой отсек может к нему стыковаться любой.

Следующее направление — средства выведения и наземная инфраструктура. Вот когда мы посмотрели с этой стороны на федеральную космическую программу, то оказалось, что на это направление выделено с 2011 по 2015 год более 37 процентов средств. И мало того что у нас есть, в общем-то, нормальные, хорошо зарекомендовавшие себя «Союз» и «Протон» (если говорить откровенно, несмотря на те неуспехи, которые были летом, в целом это самые надёжные ракеты), мы ещё завершаем разработку «Ангары». Исходя из обозначенных задач, первых двух приоритетов, мы считаем, что новая ракета сегодня нам не нужна, мы можем вполне летать на существующих ракетах и на той, которая разрабатывается, и мы об этом доложили руководству страны — мы получили поддержку. Разработку новой ракеты, пока мы, так сказать, из бумаги не вышли в железо, мы прекратили, тем более, если говорить откровенно, там средств выделено меньше, чем реально потребуется, и ни о каком запуске этой ракеты с космодрома Восточный в 2015 году или 2018 году речи быть не может.

Притом что 37 процентов было выделено на средства выведения, на все другие космические аппараты, на наш первый приоритет — всего 19 процентов, а на весь научный космос — 7 процентов. Поэтому мной с руководством страны принято решение разработку аппарата «Русь-М» пока прекратить и на космодроме Восточный в первую очередь построить стартовый комплекс ракеты «Союз-2» и с её помощью отработать и новый космодром, и все новые трассы. А особенность новых трасс заключается в том, что значительная часть будет проходить уже над океанской поверхностью, и поэтому нам надо организовывать взаимодействие с Военно-Морским Флотом, морфлотом по спасанию, по трассе выведения.

А дальше... Посмотрим, как пройдут лётные испытания «Ангары» в Плесецке: при успешных лётных испытаниях мы примем решение о создании такого же стартового комплекса на космодроме Восточный, а те средства, которые мы сэкономим, предлагаем направить на решение первостепенных задач, чтобы действительно мы могли увидеть отдачу.

Так, у меня осталось тридцать секунд.

Председательствующий. Есть необходимость добавить время? Сколько нужно времени? Минуты три хватит вам?

Поповкин В. А. Три минуты, я думаю, хватит.

Председательствующий. Добавьте три минуты, пожалуйста.

Поповкин В. А. Хотелось бы вкратце остановиться на состоянии наших долгосрочных планов — до 2020 года. Мы привлекли нашу ведущую научную организацию ЦНИИМаш совместно с институтами академии наук и высшей школы — всех, кого только можно, чтобы выполнить системный проект «Проблемы и направления решения задач по развитию перспективных космических средств для дальнейшего исследования и освоения космического пространства».

Дело в том, что отрасль такая ёмкая и долгосрочная, что мы попытались заглянуть до 2050 года, чтобы посмотреть: а куда же стратегическая линия должна идти? И в соответствии с полученными результатами приоритетом для дальнейшего исследования и освоения должна стать Луна — это говорят наши учёные. Пилотируемые полёты на Марс, астероиды — перспектива неблизкая, переход к их реализации будет определяться не только уровнём экономического развития страны, но, к сожалению, и самим ходом технологического развития. И в настоящее время вот на основании этого системного проекта мы ведём работу над стратегией развития космонавтики России до 2050 года, где мы более подробно всё отразим, и мы рассчитываем довести её основные положения до самого широкого круга специалистов, российской, мировой общественности, чтобы обсудить всем, чтобы не ошибиться в выборе главного пути. Конечно, в первую очередь мы будем прислушиваться к специалистам.

Для реализации этих планов необходима перестройка и дальнейшая интеграция отрасли. В структурном плане нам необходимо прийти к выверенной, научно обоснованной структуре отрасли и к новым отношениям заказчик — подрядчик, правильно позиционировать в сфере космической деятельности операторов космических услуг и потребителей космической информации. К сожалению, это сегодня у нас самый тёмный участок деятельности.

Говоря о долгосрочной перспективе, следует отметить, что в целом в управлении космической отраслью нам ещё предстоит отыскать точно взвешенный баланс между рыночными механизмами и государственным управлением космической деятельностью, изучить и ещё раз понять все те ошибки, которые были сделаны в процессе приватизации в 90-х годах, и посмотреть, что можно приватизировать, а что должно действительно остаться под государственным контролем именно на основании современных принципов разделения компетенций бизнеса и государства.

Сегодня в нашей промышленности уже сформированы и функционируют одиннадцать интегрированных структур, в которых занято более 70 процентов... Мы сегодня как бы завершили такую вертикальную интеграцию отдельных вещей. В последующем планируется создание на их основе ряда мощных корпораций и нескольких компаний по изготовлению космических аппаратов и ракет-носителей.

По кадрам. Это одна из насущных и важнейших проблем. Нам необходимо суметь в кратчайшие сроки передать опыт шестидесяти-семидесятилетних конструкторов и инженеров молодёжи. Что мы для этого делаем? Сегодня...

Председательствующий. Добавьте ещё минуту.

Поповкин В. А. На каждом предприятии созданы инновационные центры, где вокруг опытных конструкторов созданы так называемые — так мы их называли у себя — инкубаторы молодых специалистов. И вот мы сказали: всё, что начинает сегодня разрабатываться, то, что мы в ТЗ сегодня даём предприятиям, только через них пропускать.

Второе. Получилось так, что сегодня вокруг каждого руководителя, если говорить простым языком, поляна зачищена настолько, что его убрать практически невозможно. Вот с меня всё требуют: какие вы кадровые решения приняли? Но их тяжело принять — убрать-то легче всего, — тяжело принять с точки зрения: а кого вместо него поставить? Там зачищено всё... Поэтому мы приняли решение: к каждому руководителю мы сами приставили по заместителю, тридцатисеми-сорокадвухлетнему специалисту, с таким расчётом, чтобы через год-полтора можно было его заменить.

Установлена связь с ведущими вузами. Все ведущие вузы прикреплены к предприятиям, мы делаем так, чтобы к выпуску студент уже однозначно осел там.

Председательствующий. Добавьте ещё время.

Завершайте.

Поповкин В. А. Завершаю. Ну и вторая важнейшая часть — это, конечно, заработная плата. Вот в прошлом году средняя зарплата — 26 тысяч рублей, в этом году, по нашим оценкам, она в районе 30 тысяч будет. Ну не пойдут на такую зарплату! Мы приняли решение и все контракты в следующем году будем заключать, исходя из средней заработной платы 40 тысяч рублей. И мы должны будем эту цену включать в контракт.

И последнее. Вот для того, чтобы всё это реализовать, конечно, нам было необходимо провести структурные преобразования и в самом Роскосмосе, и мы были вынуждены изменить его структуру и создать Управление технической политики и качества, Управление инвестиционных программ и капитального строительства, Управление государственного имущества, Финансово-экономическое управление, где мы сосредоточим и сделаем прозрачными все финансовые механизмы и все финансовые потоки, которые сегодня проходят через Роскосмос. Завершаем формирование директората. Вот по всем этим приоритетам, по их составным частям, мы создаём директораты не только из чиновников Роскосмоса, но и из руководящих специалистов предприятий и науки, чтобы там не ошибиться. Всё это, на наш взгляд, позволит придать новый импульс ракетно-космической отрасли России и даст возможность не только устоять на завоёванных позициях, но и расширить степень своего участия в мировой космической индустрии.

И в заключение о нескольких проблемах, в решении которых я хотел бы, чтобы приняли участие и помогли нам депутаты Госдумы.

Первое — это, конечно, по контрактной системе и по 94-му закону. Мы полностью поддерживаем те предложения, которые Минэкономразвития сделало по контрактной системе. Я не знаю, как в других секторах экономики, но, что касается создания таких сложных образцов, должна быть действительно контрактная система. Ну что, мы объявим торги в Интернете, кто нам сделает ещё ракету «Протон» или разработает новый космический комплекс связи? Ну смешно!

Мы считаем необходимым разработку и принятие таких нормативных актов, как федеральный закон о внесении изменений в Закон Российской Федерации «О космической деятельности» в части повышения эффективности использования результатов космической деятельности прикладного характера, где у нас всё потеряно, я об этом говорил. Необходимо создание российского космического инновационного фонда, чтобы мы все внебюджетные средства, которые сегодня оседают на предприятиях, могли сосредоточить в одном месте и направить на решение технологических проблем предприятий инновационного характера — там, где непонятно, будет ли положительный результат и куда тратить государственные деньги с учётом тех критериев, которые сегодня рисует нам минэкономики и Минфин, мы просто не сможем доказать, что надо туда направить государственные деньги. Вот для этого мы хотим фонд создать. Кроме того, необходимы правовое регулирование страхования уникальных космических объектов, закон о районах падения космических объектов — к сожалению, сегодня законодательство такое, что мы практически не можем найти ни одного нового района падения отделяемых частей ракет-носителей, — в интересах обеспечения экологической безопасности районов падения ступеней ракет-носителей, и там надо определить, сколько мы должны платить регионам за землю, ведь сегодня это не определено, это на договорной основе.

Несомненно, что определённое значение в этой работе будет иметь плодотворное взаимодействие с нами представителей законодательной власти, в общем-то, лично у меня со многими здесь хорошие отношения. И мы готовы дальше работать, надеемся на вашу помощь, Роскосмос готов к такой работе.

Я благодарю вас за внимание и готов более подробно осветить проблемные вопросы космической деятельности России и работу Роскосмоса в ходе ответов на ваши вопросы.

Спасибо.

Председательствующий. Спасибо, присаживайтесь, Владимир Александрович.

---